Обыватель, обыватель:
Позитивный улыбатель —
Не герой и не предатель —
С днём рожденья поздравлятель,
Одобрятель, поддержатель,
радостный рукоплескатель,
От законов убегатель,
Не встреватель, не создатель.
В нас пульсирует Севера зов -
Леденящий арийский фашизм.
Мы - солдаты голодных Богов,
Проводящие в битвах всю жизнь.
Покрываем мы кожу свою
Синей вязью орлов и крестов.
Мы навстречу грядущему дню
Щедро льем инородную кровь.
Неизвестный спецназ возник какой-то там.
(Кремль ни гу-гу о “тайных пришлецах”.)
“Ни пяди Крыму путинским чекистам!” —
Вторит в израненных сердцах.
На подступы все москальской банды
Ответьте по-бандеровски, друзья:
“Пусть захлебнутся кровью оккупанты!” —
Иначе “с теми гадами” нельзя.
Надо убивать без всякой жалости
Судей, прокуроров и ментов,
Не прощать им даже самой малости,
А не то что лагерных сроков.
Адресок чекиста кто разведает -
Вмиг его с семейством на тот свет!
И туда же всем составом следует
Следственный отправить комитет.
Блестит красивая форма,
Отточен парадный шаг,
Гремит мостовая звонко,
Развивается свастики флаг.
Звон медалей, раздавайся,
Веселися, славный Дид!
Севастопольского вальса
Звук торжественный пердит.
Надевая балаклаву,
Молодой сепаратист
Помни дидовскую славу,
Русский мир не посрами.
То вдруг ты сам окажешься в обозе.
То вдруг в обоз садишься, но не ты.
Сидел на изогнувшейся берёзе
немецкий снайпер, нюхая цветы.
Вокруг пищала майская дубрава.
Кружила голову смешная кутерьма.
Винтовки заскорузлая монада
дышала, умирая как пчела.
Я жил тогда поблизости в избушке.
Имел деревьев садик голубой.
Вокруг тихонько прыгали старушки.
И ел я щей наркотик золотой.
Так продолжалось несколько мгновений.
Уснул барсук с простреленным бедром.
Упала белка в тёмный мир растений.
И лёг медведь с израненным плечом.
Тут я поднялся, выстрелив нежданно
громадной пулей прямо в лес густой.
И бледный снайпер, улыбнувшись странно,
свалился вниз осеннею порой.
Никогда мы не будем братьями
ни по родине, ни по матери.
Духа нет у вас быть свободными –
нам не стать с вами даже сводными.
Вы себя окрестили «старшими» —
нам бы младшими, да не вашими.
Вас так много, а, жаль, безликие.
Вы огромные, мы — великие.
С чего начинается гадина?
С удушливой лжи по ТВ,
С попов, пешеходов таранящих
На "Лексусах" и "БМВ".
А может, она начинается
С той первой абхазской войны,
С тех криков, и плачей, и выстрелов,
Что не были русским слышны?